Текущее время: 13 мар 2010, 13:26

Часовой пояс: UTC + 3 часа [ Летнее время ]




Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 18 ]  На страницу Пред.  1, 2
Автор Сообщение
 Заголовок сообщения: Re: Сказка...
СообщениеДобавлено: 12 фев 2010, 01:52 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 26 мар 2008, 20:20
Сообщения: 210
и такая вот еще детская наивная сказка...)



Всадник как всегда мчался по неизведанной ранее дороге, путь его лежал в никуда. Все та же бесполезная луна пыталась осветить очередную бесконечную дорогу, но дорога сама знает, куда ведет, и старания ночного светила как всегда были напрасны. Дорога многому научила всадника. Мудрая, справедливая дорога…только ты умеешь привести в порядок мысли, ты спасаешь, воодушевляешь, а если наказываешь, то справедливо.
У него было все необходимое для счастья, как ему казалось. Друзья, дом, семья…дорога! Луна!1небо! все принадлежало ему, он правил, ему подчинялись, он седлал своего коня, и уезжал в объятья очередной бесконечной ночи. Его свита сопровождала его, разрушая ночную безмятежность многоголосым топотом, Он был вожаком, он правил и ему это нравилось.
Но иллюзия счастья имеет свойство рассеиваться, как и все ненастоящее, но дорога не смогла объяснить это всаднику. Ни легкие порывы ветра, ни проливные дожди, ни молчаливые валуны не ответили ему
, почему, несмотря на все его благополучие душа его не умеет петь, а сердце не поет, так, как умеют петь ветра… те самые , которые сопровождали его по всюду … даже когда вой их слышался на погосте, мимо которого всаднику волей случая случалось проезжать, дикий вой этот все равно был искренним…душераздирающим, но именно искренним…Среди молчаливого горя обелисков только ветра и вороны имеют право на голос, первые в силу своей мудрости, а вторые обладая безграничной наглостью. Мать-дорога видела горе всадника, хотя он сам не знал, что несчастен,. Лишь иногда, когда дождь бессердечно бил его по лицу, или ветра вдруг переставали петь свои загадочные песни, он слышал робкий голос своего сердца…которое , несмотря на обволакивающий его лед, иногда прислушивалось к голосу дороги и ловило глупые блики луны, блики женской планеты, обманчивой, но знающей о том редком даре, который всадник считал исключительной глупостью.
В тот день луны на небе не было. Свита, гордая победой над очередным противником, но уставшая и уморенная во всю предавалась объятиям Морфея… но всаднику в ТУ ночь не спалось…
Он наблюдал за красноватыми языками огня, угольки оставшиеся от недавно светящегося огромного победоносного пламени, никак не желали расставаться со своей горячей, но непродолжительной жизнью и продолжали излучать свет, которому судьба была исчезнуть и никогда не повториться, и именно в этом было очарование тускнеющих угольков
Всадник смотрел на тускнеющие светила, маленькие миры, пытающиеся создать некое подобие жизни, король думал … о победах, о своих верных поданных , он снова был лучшим .. и равных ему не было .Но мысли его разрушились, где-то там, где глупая планета пыталась донести свои тусклые лучи сквозь непокорные ветви древнейших исполинских сосен, он услышал мерный стук копыт. Чуткие глаза бывалого война смогли даже в кромешной тьме разглядеть хрупкий силуэт человека, восседавшего на коне. Это была девушка …
…Она седлала красивейшего коня, и этот конь подчинялся ей, и это была не бестолковая покорность сильнейшему, а нечто большее…Они дополняли друг – друга. Конь никогда не знал, что кто-то будет так уважать и ценить его, к нему относились как к человеческому роду, с ним разговаривали на равных, ценили и доверяли. Сперва , он боялся разочаровать, потом потерять доверие, а когда понял, что это исключено, научился доверять сам. Потом он, наконец, понял, что на нем восседает не хозяин ,а друг… и с того момента разлучить их стало невозможно. Редко встречается настоящая дружба среди людей, но здесь, проникнув в отдаленные уголки сердец коня и девушки
она нашла свое место, и разрушить ее не смогла бы даже злая старуха с огненным взглядом и онемевшей косой в сморщенной руке.
Всадник очень заинтересовался этой парой, несмотря на то, что в данный момент он был очень занят собственными мыслями, он думал, как он велик, и как всегда очень гордился собой. Но девушка отвлекла его от пения дифирамб себе великому.
« Мой конь повредил себе ногу, не могли бы вы чем-нибудь нам помочь?

Всадник сперва удивился подобной дерзости. По его мнению, женщина не имела права ни ездить на коне, Ни тем более разговаривать при луне с незнакомыми рыцарями. Его жена всегда находилась дома, как и жены его свиты. Не сказать, что бы всадник считал это правильным, он вообще не задумывался над этим. Дом мало его интересовал. Просто у всех он был, как и глупые женщины, поддерживающие его очаг и месяцами дожидавшиеся своих избранников из нескончаемых странствий. И всадник, тоже обзавелся и домом, и женой… вожак не должен выглядеть странно, а семья была общепринятым каноном, который всадник нарушить не мог, а может, не хотел.
Он помог девушке. Они вместе промыли рану ее коня, перевязали ее. Всадник делал это исключительно из уважения к святому для него животному. Ну а дама… позабавиться? Можно… Женщины частенько попадались на пути короля, а подобной амазонки пока не встречалось.
Он галантно предложил ей ночлег в их лагере, была глубокая ночь, и отпустить девушку одну в непроглядную тьму он не мог
Она осталась… они вместе смотрели на искрящиеся угольки, разговаривали ..всадника поразила легкость души в тот момент. Его сердце билось и жило, казалось отдельной прекрасной жизнью. Эта жизнь гармонировала с ночными порывами ветра, и даже с глупой женской планетой луной , которая неожиданно возникла на черном бездарном небе и сделала его совсем другим. Глаза девушки показались всаднику знакомыми: он знал эти глаза, и неоднократно видел только где? Этого он не помнил…
Потом было утро. Проснувшаяся свита с интересом наблюдала за незнакомкой. К королю вернулся былой пафос, а сердце уже билось, как и раньше надменно и тяжело. В этот день всадница попросилась продолжить путь вместе, им было по пути. Он благодушно разрешил, правда, нехотя. Женщина в пути - всегда обуза. Так он считал.
Но вопреки его ожиданиям, всадница не доставила ему хлопот. Она не отставала от его свиты, не жаловалась проливному дождю, и сильнейшему ветру, которые сопровождали их всю дорогу. Погода в тот день явно не удалась. Лагерь пришлось разбивать раньше, чем планировалось, а всадница получила повторное приглашение на ночлег.
И снова был костер, и снова вино в руках свиты лилось рекой. И опять они остались у огня одни…
Девушка просилась и дальше продолжить путь вместе. Король не согласился. Он уже вел тайную борьбу со своим сердцем, его начинал раздражать этот странный стук, выбивающий из привычного равновесия, и мешающий жить прежней нормальной, как ему тогда казалось жизнью.
- Мне не нужна в лагере женщина, а тем более, она не нужна мне в пути.
- Жаль. Ты ведь ничего не знаешь, ты даже не помнишь меня.. я давно путешествую с вами, это я залечивала тебе раны на том поле- брани , где вы одержали поражение, это я показала тебе дорогу из леса, в котором вы заблудились и не могли выбраться несколько дней. Ты упорно не замечал меня, и я решилась на крайний шаг, показаться и попытаться быть с тобой. Я ведь люблю тебя, и жизнь моя имеет смысл, только рядом с тобой, пусть даже на расстоянии, но я должна видеть блеск твоих глаз.
Конь девушки недовольно фыркнул. У его хозяйки по лицу катились непонятные блестящие капли, напоминающие те, что падали во всю с черного неба. Он не знал, что сделать, для того, чтобы их остановить. Но ему они не нравились, к тому же его глаза пытались сотворить нечто подобное, а конь , был настоящим мужчиной , и подобного бреда за собой никогда ранее не замечал.
-Барышня, я - всадник, и подобного чувства не знаю. Все что мне нужно - это моя свита, дороги, бои, и победы. Вы говорите полную ерунду. Любви нет. Есть дороги, есть враги, друзья. Власть и рабство, война и мир, а все остальное - сказки, придуманные теми, кто не решается жить настоящей жизнью странника. Отправляйтесь домой, или странствуйте, если понравилось, но не с нами.
Она больше ничего не сказала. Конь ее встал на дыбы, призывая хозяйку продолжить путь. Доля секунды и топот копыт, уже отдаляясь, звучал в беспроглядной мгле
Он один смотрел на искры, только сердце не собиралось успокаиваться. Всадник, не понимал, что с ним, но думал ,что это пройдет.
С того дождливого вечера прошло много времени. Были бои, победы, дороги; но тоска, поселившаяся в душе всадника, никак не хотела его отпускать. Теперь он везде видел ту девушку. Ветра пели ее голосом, дороги все напоминали ту самую, по которой они ехали вместе, а луна отображала ее лицо, он решил найти ее.
На время бои были забыты, свита тупо следовала за предводителем, не понимая, куда они держат очередной путь и зачем. Но вожак всегда прав и вопросы не задавались, это лишнее.
ОН долго искал, пока мать-дорога не вывела его к тому самому лесу, где он произнес слова своего разума, заглушив порывы сердца…
Он вернулся на то самое место, где тогда провел тот злополучный ночлег, тропинка, по которой могла умчаться в ночь девушка, была только одна…
Этот огромный овраг теперь поселился в его памяти. Именно к нему вела злополучная тропка. Тогда, в ту мглу, в тот проливной дождь этот овраг разглядеть могла разве что ночная птица…
На дне его, между ветвями, белели кости коня. Может, всаднику показалось, но он услышал недовольное фырканье, и топот, который удалился в сторону неба.
Искры огня улетали в беспросветную мглу. Лагерь был разбит около оврага, лилось вино в руках свиты, только не было привычного звона ударяющихся друг о друга жестяных кружек, свита не праздновала привычную победу. Вскоре он снова остался наедине с тускнеющим костром. Он почему-то чувствовал дождь, хотя небо было звездное. У того дождя были соленые капли, которые стекали по щекам грозного вожака…
Огонь почти угас, когда она вылетела из чернеющего леса. Ночная птица с желтыми глазами спикировала на плечо всадника. Это были те самые глаза… Птица, взглянув на предводителя, взлетела, и бесшумно удалилась в темноту. Я всегда буду с тобой. Любовь есть рыцарь, теперь и ты это знаешь.»,- услышал всадник, когда взглянул на глупую женскую планету.
Топот будил мирных обывателей, спокойно сочиняющих сказки о любви. Он оставлял за собой желтый туман поднятого ввысь песка. Вожаку пели песни ветра погоста, но они и охраняли его в бою. Мать- дорога выбирала для всадника только заветные и ровные пути. ОН больше не разрушал, а воевал за справедливость и правду. Его уважали, но все же боялись его свиты и шума копыт, который вносил в жизнь серых людишек тонкий намек на то, что другая, яркая и необузданная жизнь существует. НА плече его сидела птица. У нее были крылья, перья и хищные когти. Но глаза у птицы были человеческими. Кто-то называл ее посланником дьявола, кто-то ангелом. Но этот рыцарь и птица несли за собой добро, и обиды и злобы на них не держали.
А вечерами они смотрели на догорающий костер и разговаривали. Ночная птица смотрела на всадника, и желтый огонь ее глаз согревал его сердце так, как не мог согреть ни один самый горячий костер. Он знал, что скоро они улетят вместе.… На спине вожака прорезались крылья, такие же сильные и бесшумные, как у птицы. Сквозь пелену ночи, со стороны женской планеты , раздавалось недовольное фырканье. Все живое в тот момент замолкало , конь бил копытами звезды. Он ждал свою подругу. Говорят, что яркие искорки слетали с темного неба, а люди загадывали в тот момент желания, которые непременно сбывались.
Есть дороги, есть враги, друзья…есть власть и рабство, война и мир, а все остальное - сказки, придуманные теми, кто не решается жить настоящей жизнью всадника. НО ТЕ, КТО НАУЧИЛСЯ ЖИТЬ ТАКОЙ ЖИЗНЬЮ, СПОСОБНЫ ВОПЛОТИТЬ ЭТИ СКАЗКИ В ЖИЗНЬ. А небо с желтым глупым ночным светилом помогают им в этом.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Сказка...
СообщениеДобавлено: 12 фев 2010, 12:14 
Не в сети
Аватара пользователя

Зарегистрирован: 07 янв 2010, 18:38
Сообщения: 176
Откуда: Москва
Эх, вот начитаюсь, запомню, буду своим детЯм, на ночь рассказывать..... Правда, когда меня племяшку просили уложить, занчивалось чаще всего тем, что Юра вовсю харапит, а этот уже в тихоря телек смотрит и не засыпает :D

_________________
Все будет путем...highway'ным...


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Сказка...
СообщениеДобавлено: 16 фев 2010, 17:04 
Не в сети

Зарегистрирован: 22 июн 2008, 22:08
Сообщения: 491
Откуда: Москва
sova писал(а):
и такая вот еще детская наивная сказка...)

Я бы не стал называть это наивной сказкой... я бы назвал это криком души.... Впрочем такая вот сказака.....

Елена ВЛАСОВА
СКАЗКА О ЛЮБВИ И ДОРОГЕ
Они любили друг друга той любовью, что стирает границы между юностью
и мудростью, истинным величием и призраком его, между смертью и
бессмертием. Он был молодым рыцарем, а она - осколком не знающей смерти
расы древних народов. Он был прекрасен, как утро мира, а она - как
последний луч Вечерней Звезды. Он был отважен до безрассудства, а она
мудра до прозрения. Но они любили друг друга, и никто и ничто не посмело
встать на пути их любви. Они жили в ее дворце, созданном гением прошедших
эпох. Незримые духи, что служили ей, выполняли любые их желания. И даже
этот сумрачный мир, казалось, светлел от их счастья.
Но он был молод, и все громче и громче звали его Подвиги, Слава,
Дорога. И печаль поселилась в ее глазах.
- Подожди, - говорила она, - ты еще слишком молод для своего Пути, а
нет ничего страшнее, чем шагнуть на Путь и не понять его.
Но он смеялся в ответ, думая, что ее слова - лишь страх разлуки...
И однажды, поняв, что его не удержать, сказала она:
- Иди. Твой Путь перед тобой, а моя любовь будет хранить тебя на этом
пути.


И Дорога легла под копыта его коня. Прошли годы. И были бои и
поединки, дружба и предательство, злые чары и доброе волшебство. Все
встретил он на своем Пути; но слишком рано вступил он на Дорогу, чтобы
понять это. А люди и проклинали, и благословляли белого всадника на белом
коне. Но что ему было до людей, до подвигов, до битв? Он узнал, что такое
стертые в кровь ноги, и голод, и желание спать, когда заснуть нельзя. Он
узнал, что поединок - это прежде всего кровь и боль; Победа - часто грязь
и предательство. И Дорога - это Кровь и Грязь. А когда подводит живот или
до безумия хочется пить, никакие высокие мысли не лезут в голову... И
когда в придорожном трактире ночью он открыл дверь хорошенькой служанке,
он вовсе не считал это изменой. Ведь Она была его Звездой, но звезды так
далеко, а Дорога предлагает так мало радостей: сытое брюхо, хорошая драка
да смазливые девчонки. Он был великим воином, и, походя убивая драконов,
мертвецов, вампиров и злых чародеев, вовсе не считал это геройством. Он
был слишком юн для своего Пути.


А Ее любовь всегда была с ним и собой закрывала его от смертельных
ран и злого колдовства. Но Она умирала от боли и жалости, когда не могла
защитить его от голода и холода, жажды и кровавых мозолей, грязи и вони.
Только смерть, только ужас древней силы принимала Она на себя и сражалась
с ними, не покидая звезды.
А его жрали комары и он не видел звезд. Но очередное порождение мрака
издыхало за его спиной.


Но наконец окончился его путь. Дорога вновь привела его к замку,
который он покинул много лет назад. И Она ждала его, такая же юная и
прекрасная, как и прежде. А он соскочил с коня, поднялся к ней по
белоснежным ступеням и долго-долго смотрел в бессонные от слез глаза.
Потом обнял, поцеловал и пошел в свои покои.
Он блаженствовал: он мылся, ужинал, одевался в чистые одежды. Он
приказал, чтобы позаботились о его коне. А ночью рядом с ним была Она. Но
настало утро, и два холодных и прекрасных тела так и не поднялись с
роскошной постели.
Погасла Звезда, развеялась туманом Мечта.
И Смерть была милосердна к ним.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Сказка...
СообщениеДобавлено: 18 фев 2010, 22:44 
Не в сети

Зарегистрирован: 22 июн 2008, 22:08
Сообщения: 491
Откуда: Москва
Сегодня мое сердце почему то рвется, но это не имеет значения, я вам расскажу сказку почему я стал "Авиатором", хотя никогда не летал на самолетах водителем.... слушайте эту сказку.... :) (добрая улыбка)

I

Авиатор, напрягая окостеневшие от усилий руки, повернул к перелеску,
промчался над зеленым мехом хвойных вершин, белой змеей шоссейной дороги,
маленьким, как карандаш, бревном шлагбаума, увидел двойную черту рельс и
понесся над ней, на высоте тридцати - сорока сажен с самой большей, какую
мог развить аппарат, скоростью. Слева, уходя к пурпурному, гаснущему в
облаках солнцу, расстилался сизый ржаной туман хлебных полей. Впереди, белея
маленькой, как яйцо, церковью, открывалась даль. Справа теплился в низких
лучах зари мохнатый, полный теней, лес. Внизу, под ногами летуна, время от
времени шумел игрушечный поезд, а стрелочник с флагом в руках, задирал
голову вверх, что-то крича стремительно летящему аэроплану, затем все
пропадало, и опять в пустынной тишине вечера на высоте соборной колокольни
несся над пролинованной рельсами насыпью, трескуче гудя, крылатый аэроплан.
Бешеная струя воздуха била авиатору прямо в лицо. Перед вылетом авиатор
выпил бутылку коньяку, но не опьянел, а только начал особенно резко и
отчетливо сознавать все: свое положение состязающегося на крупный приз
русского летчика, высоту, на которой, параллельно земле, несся вдаль,
воздушную пустоту кругом аппарата, стоголосый рев мотора и время. Часы,
укрепленные перед ним, показывали сорок минут девятого; полет начался утром.
Вместе с этими, имеющими прямое отношение к успеху или неуспеху, мыслями
также ярко представлялось другое: шумный вчерашний ужин, музыка, присутствие
высокопоставленных лиц, лестное в глубине души для детей воздуха, вчера еще
никому не известных заводских механиков и электротехников; вызывающее
оживление женских лиц, шампанское... Лезли также в голову разные пустяки,
как, например, то, что машину Фармана кто-то назвал шарманкой, а летчик
Палицын хлопочет о казенной службе.
Солнце село, ореол его, пронизывая светом сказочные страны зоревых
облаков, сиял еще некоторое время пышными колоннами красного и золотого
блеска, побледнел, осел ниже, загородился волнистой темнотой туч, вырвался
из-под них пепельно-светлой щелью и погас. Аэроплан несся в прохладной мгле;
снизу изредка доносились неразборчивые восклицания, крики; звуки эти,
подымаясь на высоту, словно водяные пузырьки к поверхности озера, казались
призрачными голосами пространства, потревоженного в своем величии.
С наступлением темноты авиатор стал волноваться. Рой маленьких и
больших страхов летел рядом с ним, заглядывая в воспаленные ветром глаза.
Сначала явилось опасение, что он собьется с дороги, затем, стараясь
представить, в каком положении находятся летящие сзади соперники, авиатор
видел их то нагоняющими его, то отстающими все больше и больше;
невозможность определить действительное расстояние между собой и ими
приводила его в состояние мучительного беспокойства и раздражения. Конечный
пункт бешеной гонки находился теперь не далее сорока верст, а призовые
деньги, казавшиеся в начале полета чем-то очень еще сомнительным, рисовались
теперь авиатору во всей силе почти взятого крупного капитала, были близки,
принадлежали ему, он думал о них, как о своей собственности. Эти деньги ему
были нужны чрезвычайно; в течение последних месяцев Киршину не удалось взять
ни одного, существенного по сумме, приза, он жил неаккуратно получаемым от
фирмы жалованьем, и для зимы нужно было сорвать этот, по-видимому, дающийся
приз, так как маленькая, но обладающая здоровым аппетитом семья авиатора
начинала уже залезать в долги. Сын учился в дорогом специальном учебном
заведении, а дочь перешла в пятый класс гимназии, стремительно вырастая из
всех своих чулков, платьев, пальто, как разбухающая весенняя почка рвет
тонкие растительные покровы. А для того, чтобы жизнь семьи не текла
мучительно, в постоянных заботах и ухищрениях, нужны были деньги.
Стремительный гул мотора кружил голову. Еще быстрее, чем мчался над
невидимой землей аппарат, быстрее винта, делающего сотни оборотов в минуту,
летела тревожная мысль, опережая аэроплан. Авиатор вспомнил, что между
шестью и семью часами обогнал его барон Эйквист; барон мчался наперерез; со
стороны было похоже, что плавно взмывает к небу огромный белый конверт с
головой Эйквиста на переднем обрезе; конверт взял большую высоту; в голубом
небе были еще видны тонкие очертания машины, как вдруг, совершенно
отчетливо, глядя снизу вверх, авиатор увидел, что винт баронова аппарата из
мелькающего прозрачного круга, потемнев, превратился в ясно обрисованные
неподвижные лопасти.
"Падает", - с тупым равнодушием гладиатора подумал летчик; не вздрогнул
и не обрадовался, но что-то вроде веселого страха овладело его душой;
конверт же, плавно описывая круги, невредимо опустился на пашню, голова
барона по-прежнему чернела в белизне аппарата, полная, вероятно, немого
ужаса.
Авиатор пролетел над ней, стиснув зубы и думая, что вот одним
конкурентом меньше. Но, вспомнив, что с ним может случиться то же или еще
хуже, пожалел Эйквиста.
Теперь, когда никто больше не летел впереди него и, следовательно, от
прочности аппарата, состояния погоды и выносливости самого летчика зависел
окончательный успех в состязании, авиатор, пугаясь назойливых представлений,
отталкивая их, но этим еще более подчиняясь их власти, увидел себя падающим
стремглав, головой вниз. Он и его товарищи постоянно думали о катастрофе.
Слово это, соединенное с опасениями, печальной тенью неотступно царило в их
душе, укрепляясь частыми газетными сообщениями и слухами; именно так спит и
ходит с мыслью о неурожае крестьянин, отряхивая вечером сошник, а утром
выходя во двор смотреть из-под руки небо. Чем больше делал авиатор полетов,
чем успешнее, эффективнее и благополучнее совершал он самые рискованные
предприятия, тем прочнее сживалась его душа с неотступной печальной тенью.
Когда, совершив полный круг, мысль о катастрофе заставила авиатора
пережить воображением все мелочи безобразной смерти, а аппарат, деловито
ревя мотором, неистово рвался в темноту - вдруг обманчиво-близко в дрожащем,
светлом тумане заискрились огни города. Авиатор нервно, по-детски
рассмеялся, морщась от набегающих слез. Через двадцать, тридцать минут он,
первый из пяти, грянет, встревожив воздушным гулом темные улицы, на
гигантский аэродром, и звонки телефона дадут знать всем об его прибытии.
Авиатор, привстав, повернул руль и затосковал, почти больной от желания
сейчас, не бензином, а взрывом мысли очутиться на месте.
Тогда, застучав особенно громкими, неправильными ударами, мотор сделал
перебой, остановился, зашипел и стих. Неистовый стук похолодевшего
человеческого сердца сменил его. Аппарат умер... С перекошенным внезапной
болью страха лицом, летчик, еще не сознавая вполне силы удара, потянул руль,
сделав небольшой угол к земле, понял, что падает, и сказал: "Боже мой, что
за шутки! Антуанет, Тонечка, ради бога!.." Аэроплан быстро, удерживая
равновесие, скользил вниз.
В этот момент, подымаясь на кривую спирали опускающегося аппарата,
небольшой шар из разноцветной бумаги, теплясь и просвечивая изнутри огоньком
восковой свечки, поравнялся с лицом авиатора. Трагическое усилие
человеческой воли, созданное из пота, крови и слез, - огромный аппарат -
бессильно никнул к земле, игрушка продолжала лететь. Авиатор, подняв руку,
ударил с разлета кулаком шар, шар тихо порвался, вспыхнул, сверкнул
огненными клочьями и исчез, аппарат же, ломая сучья, шумно упал вниз, среди
деревьев, покачнулся и затрепетал.


II

Толчок был не силен, но резок. Колени авиатора подскочили вверх, на
плечи словно упала тяжесть, зазвенело в ушах; он сидел не шевелясь, с душой,
смятой неожиданным ударом судьбы, потом, сутулясь от острой боли в спине,
вылез в кусты, шатаясь, подобно животному, оглушенному палицей лесника;
зажег дрожащими пальцами электрический дорожный фонарь, увидел среди стволов
в белом свете плавники аппарата, сел на землю, обхватил руками колени и
застонал.
Переход от бешеного движения к полной неподвижности страшно походил на
смерть, на испуг падающего с обрыва жизни в пропасть молчания. Еще минуту
назад живой, терзающий лицо воздух, в котором аппарат летел всей тяжестью
человека, дерева и железа - стал чужд летчику, недоступен и далек, как
ускользнувшая с надменной улыбкой из грубых объятий женщина. Тот воздух, что
окружал его на высоте трех аршин от земли, был другим воздухом, папертью,
прихожей атмосферы, преддверием голубого бога. Авиатор мог видеть сквозь
него, хватать его руками, дышать им; мог подпрыгивать в припадке ярости на
высоту аршина, двух, взлезть на дерево и вытянуть руки вверх - он все равно
принадлежал теперь неподатливой, крепкой земле; живая связь меж ним и
пространством исчезла. Из одного мира он перешел в другой.
Авиатор встал, поднял фонарь над головой, осветил место падения и
закрыл глаза. В тот же момент он почувствовал, что отделяется от земли и
мчится - это была иллюзия, инерция впечатлений.
Понемногу удар, нарушивший связную душевную жизнь авиатора, стал для
него фактом. Удвоив внимание, авиатор приступил к тщательному осмотру
машины. Повреждение бросилось ему в глаза не сразу, - он заметил его лишь
после нескольких минут торопливой работы. Оно было серьезнее всяких
предположений; о починке на месте нечего было и думать.
Летчик стоял с опущенной головой, без шапки. Земля и воздух были
одинаково противны ему. Поднеся к губам флягу, висевшую на поясе, Киршин
сделал несколько крупных глотков, вспомнил летящих, быть может, близко уже,
соперников, и ревнивая, яростная тоска вырвалась из его груди глухим стоном.
Он знал, что надо как можно скорее бежать с прогалины, искать людей и
попытаться, если возможно, привести аппарат в годное состояние, но тоска и
усталость делали авиатора неподвижным. Он обдумывал положение остальных
участников состязания. "Барон может упасть еще раз, - сказал Киршин, - ведь
упал же я. И остальные..." Он представлял ряд катастроф, без малейшего
сожаления; один за другим, в гневной работе его мысли, подлетая к невидимой
запрещающей черте, аппараты, резко шарахаясь, перевертывались и падали.
Ночная сырость проникала в разгоряченную спиртом и движением грудь
Киршина; мысли, постепенно возвращаясь к действительности момента, утратили
болезненную остроту, сменяясь тем настроением равнодушия, когда сознание
безучастно отмечает трепет и боль.
Еще раз осмотрев и тщательно заметив лесную прогалину, в центре
которой, как бы сливая с тишиной леса свою внезапную горестную тишину
прерванного полета, жался поврежденный аэроплан, летчик, спотыкаясь минут
пять в ямах и заросших травой корнях, вышел к безлюдному повороту шоссе.
Пахло улегшейся свежей пылью, болотными цветами и хвоей. Ряд деревянных тумб
шеренгой выходил из мрака; по обеим сторонам дороги шли ровные канавки, и
летчик видел, что предположения его, пожалуй, верны, - он находился в дачном
поселке. Летчик шел развалистой походкой человека, отсидевшего ноги;
растрепанный, грязный, он произвел бы днем впечатление бездомного шатуна,
пропойцы. Навстречу ему шел господин с дамой, куря сигару; дама, эффектно
подхватив платье, казалась стройной и молодой, но авиатор остановил их
усталым, безразличным движением руки и, заговорив, услышал, как хрипл и слаб
его собственный, обыкновенно звонкий голос.
- Будьте добры... - сказал он почти в затылок не сразу остановившемуся
господину, - я - авиатор Киршин, я опустился с машиной тут, в лесу... Куда
мне, то есть, где бы мне отыскать урядника или кто тут?.. полицию!..
- Ах, ах! - воскликнула дама, и летчик в темноте различил ее вдруг
заблестевшие под шляпой глаза, а господин, выпустив руку дамы, от удивления
потерял осанку.
- Ах, ведь мы слышали! - чрезвычайно громко и радостно сказала дама. -
Костя, помнишь над головой - как автомобиль... даже страшно! Очень
приятно...
- Первый раз в жизни... - ненатуральным, фальшиво взволнованным голосом
подхватил господин, - я вижу человека-птицу... извините... так неожиданно...
- Где полиция? - хмуро спросил Киршин.
Дама подошла ближе, он увидел ее красивое, недалекое, простодушное
лицо; она чем-то напоминала ему жену, плакавшую вчера от страха.
- Отчего вы упали? Вы ранены? - торопливо спросила дама.
- Передача остановилась, - каменно проговорил летчик, махнул злобно
рукой и быстро пошел дальше, оставив позади застывшую от волнения и
неловкости пару. Через десять шагов он разразился, дав себе волю,
ругательствами и проклятиями. Брань звонко неслась в тишине, будя лес.
Освещенные окна дач блеснули слева и справа, в это время глухой шум,
неопределенное гудение воздуха остановило его.
- Что это? - сказал авиатор. Неясное подозрение сжало сердце. С упрямым
выражением лица, склонив, как бык, голову, расставив ноги, авиатор стоял,
прислушиваясь. Гул рос и определялся, его можно было сравнить с быстрыми,
дробными, сливающимися в одно, глухими выстрелами. Летчик, стиснув зубы,
заткнул уши пальцами, - он не хотел слышать; стремительный рев мотора бросил
его в пот; нагибаясь, как будто летящий над ним аппарат мог разбить ему
голову, авиатор побежал изо всех сил к светящимся окнам дач; через мгновение
длительный, резкий гул раздался в вышине прямо над головой Киршина, заставил
пережить пытку отчаяния, горя, бешенства и, отдалившись, затих. Это летел
молодой, совершающий четвертый полет, Савельев.
Подходя к улицам, авиатор внутренно смолк. Теперь, когда не могло быть
никакой надежды оказаться первым, возбуждение исчезло, уступив место
покойному желанию идти, не думая ни о чем. Особенное, незлобное воспоминание
воскресило Киршину цветной шар-игрушку, светившийся изнутри светом детской
елки, - маленький, плывущий вверх, повинуясь несложному физическому закону.
В воспоминании этом был смутный оттенок далекого от дел и борьбы
спокойствия. А жюри все-таки должно уделить Киршину часть общих призовых
сумм...
Подумав это, летчик заметил городового, спокойно подошел к нему и,
улыбаясь привычно-рассеянной улыбкой человека, стоящего на виду, объяснил
положение...


ПРИМЕЧАНИЯ

Тяжелый воздух. Впервые под заглавием "Летчик Киршин" - журнал "Весь
мир", 1912, Э 26.

Фарман - тип самолета, названный по имени конструктора.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Сказка...
СообщениеДобавлено: 24 фев 2010, 16:52 
Не в сети

Зарегистрирован: 22 июн 2008, 22:08
Сообщения: 491
Откуда: Москва
Елена ВЛАСОВА
СКАЗКА О ЛЕДЯНЫХ ДЕВАХ

Непобедимым холодом дышат в степь и на побережье Туманные горы. И
таким же холодом веет на жителей степи и побережий от имени обитателей
этих гор. Ледяные Девы не знают страха, жалости, поражений. Высоко в горах
лежит их страна, недоступная никому, кроме своих обитательниц. Звезды там
ясны и так близки, что Владычица могла бы украсить ими свою корону. Но она
не нуждается в украшениях. Все они прекрасны, а их Владычица - самая
прекрасная из женщин Мира. Но их красоту бесследно смывает Всевластное
время, ибо не дарит она никому ни радости, ни счастья, ни жизни. Один
только раз встречается ледяная дева с мужчиной не на поле брани, а лишь
для того, чтобы рожденную в звездной ночи девочку принести в храм Гор и,
опустив ее в ледяную купель, дать ей судьбу Ледяной воительницы. Мальчиков
не рождают они, ибо даже тайна рождения не тайна для тех, чьи сердца
окованы ледяной броней. И в душах тех, кто видел когда-либо войско их и
остался в живых, до самого конца не умрет память об ужасе и красоте. И
будет видеть он во сне и белизну коней, и серебро брони, и горную синь
глаз...
Но однажды, всего лишь однажды случилось то, чему не нашлось места в
летописях горного края. Охотясь в безлюдном краю, в беду попала Владычица
Ледяных Дев. Смерть подступила к ней быстро и незаметно прежде, чем та
успела взяться за оружие. И человек, взглянувший смерти в глаза вместо
нее, был мужчиной. Он был страшно изранен в этом неравном бою, но когда
Владычица везла его в свой дворец, напавшие на нее были мертвы, и было их
множество.
Ему не задали ни одного вопроса, не сказали ни одного слова. За ним
ухаживали тщательно и бережно, ибо таков был приказ Владычицы. А она лишь
иногда появлялась на пороге его покоев и в недоумении смотрела на
распростертое на ложе тело. И он отвечал ей взглядом, понять который она
была не в силах. Прошло два месяца. Раненый уже поднимался с постели.
Однажды, это было солнечным днем, Владычица стремительно подошла к нему,
когда он стоял на балконе. Сурово и холодно глядели ее глаза, но было в
них какое-то смятение.
- В моей душе нет покоя, пока ты жив.
Он помолчал, а потом ответил спокойно:
- Что ж, убей меня.
- Нет, я не могу этого сделать.
Он вздрогнул.
- Почему?
- Не могу. Но когда ты поправишься, мы будем драться, пока один из
нас не умрет.
Он наклонил голову.
И еще через месяц сошлись они в смертельной схватке, и бились долго.
И много ран осталось на его теле. Владычица же была невредима. Но когда он
открыл свое сердце для последнего удара, она остановила свой клинок.
Потом, швырнув его в траву, не оглядываясь, пошла ко дворцу.
А ночью она пришла к нему не как Владычица и воин, но как женщина. И
с той ночи осталось изумление и радость в ее глазах. А на следующий день,
пока она спала, он ушел, надев ей на палец свое кольцо, ибо понял, что
когда она проснется, то за свою слабость возненавидит его навеки.
Не знала она, что такой же страшной, как смертельная рана, может быть
сердечная боль разлуки. Не знала раньше, но знала теперь. И в положенное
время родила она мальчика темноволосого и зеленоглазого, и не отнесла его
в долину плача, а, взяв на руки, спустилась с гор к побережью. С тех пор
мраком покрыта ее судьба.
По-прежнему холодом дышат туманные горы на степи и побережье. И
по-прежнему страхом полны сердца обитателей равнин от имени Ледяных Дев.
Но пустует Ледяной трон во Дворце повелительницы, и некому снять звезды с
небес, чтобы украсить свою корону.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Сказка...
СообщениеДобавлено: 28 фев 2010, 10:31 
Не в сети

Зарегистрирован: 22 июн 2008, 22:08
Сообщения: 491
Откуда: Москва
Поехали!

Есть только скорость…

Часть первая, московская

Предложение покататься на мотоцикле появилось неожиданно… Я столько раз мысленно, читая рассказы, летала у Авиатора за спиной, что отказаться сравнить «виртуальные» ощущения с реальными было уже практически невозможно…

Итак, день выбран… В последний момент даже прогноз погоды «сменил гнев на милость» и буквально за полдня до назначенного времени пообещал солнечную и теплую погоду.
– Ну что, покатаемся?
– Ага…
– Застегивайся на все пуговицы и одевай шлем…
Мотор и… на первом же повороте перед глазами пронеслась всегда ужасавшая меня картинка из Moto GP с проходами поворотов практически лежа… Душа мгновенно улетела в пятки.
– Повторяй движения за моим телом, – голос Авиатора в интеркоме звучал успокаивающе.
На втором повороте пытаюсь выполнить сказанное. Получилось. В третий поворот входили почти без страха. Поехали! Мысли текут размеренно, едем пока медленно.
– 60, – прозвучало в интеркоме.
Как 60? Да ты ШО? А я думала, 20–30, не больше. Вот тут-то и вспомнились слова Авиатора о коварстве скорости. Слететь с 60 на 90–100 действительно, оказывается, как два байта переслать… Я бы улетела… Только вот поди объясни всем ИМ, как это на самом деле опасно. Нет, это надо прочувствовать на своей шкуре…
Пробка… Лето, суббота, позднее утро. Куда все едут??? Вот и стойте в своей пробке, а мы ща между вами просочимся. Мотоцикл-то узенький, маневренный…
А потом мы ушли на ТТК, и вот тут-то и начались настоящие покатушки. 90, 100, 120,… 140… Японцы просто тихо отваливаются. Хотела бы я видеть морду лица водилы того Mitsubishi, когда его, не напрягаясь, объехал русский мотоцикл «Урал». Те, кто думают, что «Урал» – это не мотоцикл, а так, ерунда, ничего не понимают в мотоциклах…
Поднимаемся в горку где-то на ТТК.
– 150.
А ведь не так давно ровно здесь же друг показывал мне, на что способна его пятнадцатилетняя Audi. Причем на тех же 150. Вот уж точно, машина по сравнению с мотоциклом аквариум. Закрыл глаза, и там уже что 90, что 120… А на хорошей машине, да по хорошей дороге, что 90, что 170. На мотоцикле нет, здесь прибавку в скорости ощущаешь буквально всем телом. И ощущение полной свободы. Коварное ощущение свободы. В машине есть ощущение защищенности. А здесь только ты и ветер. И твое хладнокровие… Сколько раз за ту поездку я ловила себя на мысли, что если сейчас вон тому водиле чисто гипотетически приспичит открыть дверь посреди дороги, и все, не жди меня, сына, хорошую маму… Пусть идея бредовая, но с гораздо большей вероятностью этот самый впередиидущий «иностранец» возьмет и решит перестроиться по одному ему известной причине. Просто чтоб было. А эффект, в принципе, может быть тот же. Если не будет ледяного спокойствия и абсолютной сосредоточенности.
Съезд с ТТК представлял собой серпантином спускающуюся ленту асфальта. Мокрая дорога, скорость 50, мотоцикл в повороте почти лежит. На том спуске было страшновато. Страх удерживало в узде только доверие к Авиатору. Если бы я, как пассажир, не смогла ему полностью довериться еще на том первом повороте, не думаю, что он рискнул бы показать мне, что такое 150 на «Урале».
Едем более менее медленно, болтаем по интеркому о посторонних вещах. Останавливаемся на светофоре перед Садовым. Кстати, а где светофор? Ага, вон он, слева, наверху болтается. Поди его там разгляди. Какой придурок его туда повесил? Слева от нас оказываются два спортбайка. Критически оглядывают.
– Привет, ребят.
Приветствие мотоциклистов друг друга на дороге – привычное дело. Издалека или на скорости – простым поднятием руки. Хотя поначалу немного удивило. Братство…
Желтый. Спортбайки рванули. И лишь Авиатор сохраняет абсолютное спокойствие. В интеркоме раздается:
– Вот оно, отклонение от нормы. Если бы ща оттуда вылетела вон та машина, аварии было бы не избежать…
В те считанные секунды, что догорал желтый, наверное, и пришло осознание того, через ЧТО прошел ЭТОТ ЧЕЛОВЕК, чтобы ДОРАСТИ до этого спокойствия. В то время, когда азарт уже включился, когда рядом уже рванули, рискуя своими жизнями. И таких, оказывается, 99.99% мотоциклистов. Тогда моментом пролетел перед глазами кандидатский по теорверу, матстату и ТСП. Как тогда в процессе подготовки вгрызалась в науку, изучая со всех возможных сторон и по крупинкам собирая в единое целое серьезный раздел матстата. Так уж сложилось, что я на своей шкуре знаю, какова цена ЗНАНИЯ. Только в моем случае ЗНАНИЕ собиралось из книг, а Авиатор собирал свое ЗНАНИЕ на практике. Опасной практике… Потом вспомнилась грызня на форуме в теме «Отклонение от нормы», когда Авиатора обвиняли в излишней резкости. Сейчас бы сюда всех этих обвинителей! Да он еще там мягко написал. У меня на том перекрестке выражения в голове пролетали гораздо более резкие… Черт, Авиатор, вот для таких мотоциклистов ты просто ОБЯЗАН написать свою книгу!!! Наверное, вспоминая именно тот светофор, я потом долго и упорно, громко топая ногами, и пыталась пламенно доказать Авиатору, что его книга должна увидеть свет!
Возвращаемся обратно. Последние повороты… Авиатор:
– Самое главное, правильно оттормозиться. Очень сложно после 100 ехать на 50.
И действительно, хочется лететь и лететь, даже несмотря на то, что за следующим поворотом уже остановка.
Финиш. Сползаю с мотоцикла, снимаю шлем. Ощущение полета все еще не оставляет. Голова слегка идет кругом. Хотя дезориентации нет (хоть я тогда по приколу и поинтересовалась, куда идти-то?). Специфика мозгов.
– Посмотри на свою несползающую улыбку. Вот это и есть эйфория. Опасная эйфория.
Да, улыбку убрать было невозможно даже усилием воли.
Пришла домой, отмылась от пыли московских дорог, пошли с мужем по делам. Где-то через час вернулись домой. И вот тогда накатила усталость, и я просто упала в кровать…

-----------------
Авиатор:
Цитата: «не думаю, что он рискнул бы показать мне, что такое 150»

Совершенно верно. Я вот на прошлой неделе катал своих коллег по работе. Всего прокатил троих. И насколько они все разные...

С одной девушкой... после серии прощупываний ее нервной подготовки мне уже удавалось идти чуток по быстрее. В одном месте я позволил разогнаться до 140. Хотя между машин вышивать с ней неподходило.

С парнем являющимся водителем машины было по сложнее. Он слишком сильно боялся, можно было совершить ошибку. Потому один раз я добрался только до 110.

Третья женщина сама ездящая на скутере... с ней было сложнее всего... мотоцикл слишком высок и лихо клониться в стороны... скорость только один раз поднялась до 80-ти...

Каждый пассажир это свой мир. Мир своих эмоций и возможностей....
---------------------
Часть вторая, дальняя

Впечатлений от первой мотопрогулки было море. Рассказывая взахлеб знакомым и коллегам о самом фантастическом подарке на день рождения, я снова и снова мысленно летала на мотоцикле.
– Представляешь, мне на день варенья сделали офигенный подарок! Прогулку на мотоцикле! «Урал» – это что-то…
– Да…, «Урал» – мощный мотоцикл. – Что тут скажешь, профессионал. Уж он-то меня прекрасно понимает.
Скорость – это жизнь… Особенно для человека, у которого эта самая скорость даже в документах прописана. Скорость в подарок – это больше, чем подарок… Это – полет… И как такой человек может сказать «нет» на зарождающееся предложение провести целый день в седле? Правильно, никак. Было лишь немного грустно, что это будет уже не «Урал»… Хотя БМВ, конечно, совсем, мягко говоря, не хуже… Вообще грустно было, когда Авиатор рассказал, что обзавелся новым мотоциклом… Да понятно, почему обзавелся. Запчастей к «Уралу» днем с огнем не сыщешь. От этого, наверное, и грустно… Что такая мощь теперь просто будет стоять в гараже, как действующая модель… Черти полосатые заводские, мать их так растак!!!
Выбрали дату, договорились о встрече. За пару дней намеренно поехала с ребенком гонять на велосипеде с неприлично крутых горок, чтобы проверить ощущения и попытаться сравнить их потом с ощущениями пассажира.
Прогноз погоды не обещает ничего хорошего. Должен быть дождь… Однако где-то в глубине души теплятся воспоминания о том, что и в прошлом году обещали дождь… Забавно, но и на этот раз предсказанного дождя не было… Кажется, я теперь знаю, как влиять на погоду (хитро улыбаясь).
Встретились ровно на том же месте, на котором в прошлом году расстались. Надеваем шлем, проверяем интерком.
– Ну что, поехали?
– Поехали!
– Ни пуха, ни пера!
– К черту!
Старт.
– Все, забудь о своих проблемах и студентах, их нет!
– Да чего мне о них вспоминать, я их вчера уже отчислила, – знаю-знаю, умею я ехидничать.
– Ага, я читал как раз перед тем, как выехать.
Единственное, что меня несколько волновало перед началом этой поездки, – вспомнит ли тело само, что делать на повороте. Забавно, год прошел, а в первом же повороте с легкостью повторяю движения Авиатора. Значит, тело все помнит. Отлично.
По городу едем 60, прикалываемся над идущими рядом машинами. Поворот на шоссе.
– А теперь просто воспринимай жизнь такой, какая она есть! – и втапливаем сотню.
Этот бы момент да в какое-нибудь Кино… Эй, ну нельзя же так резко… Я ж год на мотоцикле не ездила… Ощущения такие, как будто едешь на аттракционах типа горок, когда паровозик медленно забирается на самый верх, а потом со всего маху летит вниз… Уух! А скорость на БМВ набирается легче…
На эстакаде сворачиваем на МКАД. В повороте ощущения нормальные. Без всплесков. Разве что где-то глубоко чуть холодит. И снова, как и год назад, имею возможность сравниться с ощущениями от езды по той же дороге в автомобиле. Да никаких ощущений. В автомобиле никаких. По сравнению с мотоциклом, конечно. Просто едешь, просто болтаешь, музыку слушаешь. Аквариум… Только ощущение колес создает приятное ощущение движения. А на мотоцикле целый спектр эмоций!
Едем в потоке, маневрируем между машинами. Что тут говорить, на машине такие маневры просто невозможны! Проскакивать на скорости между автомобилями, тоже вообще-то не стоящими на месте, – это сильно! Чувствуешь себя в этом небольшом движущемся промежутке так, как будто стоишь на путях между двумя проезжающими в разные стороны трамваями. Только «трамваи» едут быстрее.
До Ярославки долетели почти мгновенно. Забираемся на шоссе. По-о-о-е-е-е-хали! Впереди четыре сотни километров! Пока еще близко к Москве, машин много. Особенно в Москву. Ну нам-то в другую сторону. На 90 идем легко. При наборе скорости чуть щекочет в пояснице. На 120 это не то покалывание, не то щекотание пока сохраняется. Надо освоиться.
Глаза цепляются за все подряд. Зелень по обочине, машины вокруг. Вспоминается субботняя поездка на велосипеде и спуск с горки. Подъехали к Царской Пасеке, на выбор два варианта. По углу примерно одинаковые. Ребенок выбрал ту, которая ближе к дому. Поворот, хочется отпустить тормоза и мчаться. Черта с два, народу полно. Едем, ребенок впереди, я сзади. Сын едет заметно быстрее. И вот здесь интересно: пока я вижу людей, каждого в отдельности, в лицо, ощущается какое-то подсознательное трудно контролируемое чувство страха. Скорость, конечно, не очень низкая, но далекая от предела. А в середине горки зрение вдруг изменяется. Я перестаю видеть людей, а вижу только объекты, которые надо объехать, не зацепив. Отпускаю тормоза, и лечу… Спокойно, аккуратно и быстро! Догнав ребенка в самом низу горки, уже на ровной дороге вспоминаю цитату, приведенную недавно Авиатором: «Только понимание может отодвинуть страх».
А здесь этой другой реальности нет, хотя скорость и высокая. Уйти в нее до конца просто не удается. Потому, наверное, что мне не нужна предельная концентрация, ведь мотоцикл ведет Авиатор. Просто чувствуется его уверенность и спокойствие. Главное, повторять за ним все движения во время обгона и на поворотах. Правда, еще пока не совсем освоилась. Немного повернулась, и поток воздуха обрушивается уже совершенно по-другому. Надо найти оптимальный вариант, чтобы и обзор был хороший, и ветер обдувал приятнее.
Ветер – это отдельный разговор. Погода выдалась на славу. Солнце не очень жаркое, и ветра практически нет. Поэтому ветер, который дует в лицо, это не совсем ветер или совсем не ветер. По сути, ветер – это мы. Мы врезаемся в эту огромную воздушную стихию, всем телом ощущая ее огромную мощь. Мы сами создаем эту мощь. Мы – летим!
Чем дальше от Москвы, тем больше меняется воздух. Особенно если вовремя обогнать грузовик. Потому как, во-первых, дизель воняет отвратительно, во-вторых, у него из-под колес в лицо летит черт знает что (несколько раз доставалось по башке приличными такими булыжниками), ну и в третьих, весь обзор, сволочь, портит. Когда догнали лесовоз, стало как-то не по себе от воспоминаний, как в «Need for Speed» пару раз влетала в такие агрегаты. В игре-то приятного мало, мягко скажем, а уж при виде настоящих бревнышек, как-то совсем отпадает желание с ними встречаться.
Воздух… Есть такое устойчивое выражение: «Связь, как воздух: не почувствуешь, пока не испортишь». И совсем его не обязательно портить, чтобы почувствовать. На мотоцикле очень даже хорошо чувствуется. Летишь и прямо кожей ощущаешь, что в городах один воздух, в деревнях и поселках другой, где-то между – третий. Разный запах, разная плотность, разная температура. Запах свежескошенной травы … Ммм… Разве, проезжая мимо поля на машине, услышишь его? Пролетишь и не заметишь. А запах леса? Такого влажного и пахнущего прошлогодней листвой, преющей в траве, и грибами? В машине можно разве что пейзажем любоваться. На мотоцикле ты часть этого мира, ты в нем растворяешься, чувствуешь все вокруг, ты живешь! Даже открытые настежь все окна в автомобиле не передадут всего, что чувствуется на мотоцикле…
Пока мчались по Ярославке, дорога в целом приятно удивляла: полотно почти всюду ровное (хотя, может, я просто слишком мало ездила по нашим дорогам?). За исключением некоторых мест, где велись ремонтные работы, коих, впрочем, было не столь много. Однако сбрасывать скорость до 50 после 100–120 как-то не очень хочется. Но надо. Потому как если на сотне влетишь вот на этот снятый кусок асфальта, в лучшем случае будешь валяться где-нибудь на обочине.
Время 11:05, подъезжаем к Переславлю-Залесскому. Как порядочные люди, проезжаем на положенной скорости мимо КПП ДПС, сворачиваем в сторону Владимира.
– Через полчаса сделаем привал.
– Хорошо.
После поворота на Владимир дорожное полотно меняется. Становится менее ровным, ямы и колдобины встречаются гораздо чаще. Ага, а вот и извечная российская беда… Правда, по сравнению с нашими северо-западными и с украинскими дорогами, асфальт просто идеальный. Скорость уменьшается, выбираем место, и после двух часов в седле сворачиваем на первый привал. Главное, прежде чем слезать с мотоцикла, отключить интерком. Снимаю шлем и моментом уношусь в состояние годовалой давности. Ощущение ровно такое же, как и после прогулки по Москве. Голова несколько очумевшая, как будто в легкой дымке тумана, немного пошатывает. Что-то вроде эйфории.
Греемся на солнышке, болтаем, обсуждаем дальнейший маршрут, передаем смс-кой привет болеющему общему форумскому знакомому– Где мы сейчас находимся? Во Владимирской области?
– В Ярославской еще 30 километров.
– Ага, так и напишем: «Привет из Ярославской области».
–…Ну что, поехали?
– Конечно.
– Следующий привал во Владимире, и обед.
– Ок.
Дорога не очень хорошая, едем на 90. Ощущения после привала немного изменились. Просто доверие стало перерастать в понимание что ли. Ветер дует в лицо самым приятным образом, обзор вокруг просто замечательный. Какая же все-таки красивая наша Россия!
Деревня… Здесь своя жизнь, отразившаяся в запахе. Запахе, навевающем воспоминания детства… Играющие на травке дети, бабуля с внуком, бредущие по дороге, корова прямо посреди трассы… Все это картинки, которые на машине ты просто пролетишь, быть может, зацепишься, но увидишь как будто в кино.
Владимирская область встречает красным асфальтом. Кажется, что эта красная лента должна обвивать и переплетать всю область. Однако она быстро заканчивается и начинается обычное полотно. Впереди Юрьев-Польский. Долетаем быстро. В городе держим 60. Глаз цепляется за мальчика то ли на простеньком мотоцикле, то ли на мотороллере, стоящего на повороте. Чувствуется, что он нас внимательно и несколько с завистью что ли рассматривает. Петляем по улочкам, немного заблудились. Разворачиваемся, едем в нужном направлении.
– Ну вот. Прихожу я, значит, на работу, впереди самая жуткая лекция курса… Открываю почту, а т-а-а-а-м… Письмо с заголовком «Мать честная…»
Авиатор улыбается. Такое приятное ощущение взаимопонимания…
– Кстати, ты ж главного прикола не знаешь…
Рассказываю… Удивительно, какая похожая у нас оказалась реакция…
– Надо заправиться. Кажется, я вижу заправку.
Подъезжаем, отцепляемся.
– Можешь пока отдохнуть, – и Авиатор направляется к кассе.
На какое-то время остаюсь наедине со своими мыслями. Обычно, когда остаюсь одна в незнакомом месте, чувствую легкий дискомфорт. А тут нет. Как у себя дома. Хорошо и спокойно. Разве что пушистого халата и мягких тапочек не хватает. Заправляемся, едем дальше.
Дорога петляет. Подъемы, спуски, повороты… При спуске с горки ощущение такое же, как было на первом наборе скорости. Аттракцион. Страха нет, однако как-то не очень комфортно, поясницу покалывает. И к тому же все время падаю на Авиатора… Все-таки за руль держаться на спуске гораздо приятнее. Скорость не очень большая. Интересно, это потому, что Авиатор чувствует мой дискомфорт, или, может, просто дело в управляемости мотоцикла на спуске?
Выходим из очередного поворота:
– А говорят, что я над пассажирами экспериментирую…
– Да? Не заметила.
Авиатор объясняет про trail breaking. Вспоминаю, что читала об этом на форуме в его исполнении, а у самой в голове проплывают картинки поворотов, которые мы когда-то рисовали вместе с другом-гонщиком. Я его тогда почти доканала вопросами о том, как правильно проходить повороты на скорости. Где тут эксперимент-то? Мысленно заново прохожу последний поворот. Сброс газа, ложимся в поворот, в середине набираем скорость. Как прокомментировал ровно то же профессионал: «Вот так и выигрываются десятые доли секунды». Мысленно пожимаю плечами. Я себе даже представить не могу более правильного прохождения поворота на скорости…
Поворотов довольно много. Теперь уже жду каждого с интересом и предвкушением. Ради ощущения. Нет ни того самого первого панического страха, ни легкого покалывания. Скорее приятная такая легкая щекотка, как будто мягким и пушистым перышком.
Скоро Владимир. Останавливаемся на привал и обед. Забираемся в тенек. Удивило полное отсутствие эйфории и головокружения. Абсолютно нормальное состояние, как будто и не было этих 260 км.
– Это нормально. До первого привала прошли очень много, – комментирует Авиатор мое состояние. – Сейчас намного меньше, поэтому и легче. После обеда должно проснуться второе дыхание. К тому же первый привал был на солнцепеке, а тут тенек…
За чаем и бутербродами обсуждаем ТТХ мотоцикла, прогресс техники, просто прикалываемся. Снова посылаем смс-ку общему знакомому. Внешнего мира просто не существует, никого не существует. Есть только здесь и сейчас, два человека и мотоцикл. Именно на этом привале осознаю, что все эти пройденные километры ничего другого и не существовало. На душе хорошо и спокойно, душа отдыхает. И ничего не имеет значения.
– Ну что, поехали? Через 2 часа должны быть в Москве. Если, конечно, я не буду все эти два часа выбираться отсюда…
Подъезжаем к Владимиру. Справа водоем.
– А что это за лужа?
– Лужа, – улыбается Авиатор.
– Купаются…
– Жарко им.
– Не заметно, – теперь моя очередь улыбаться.
– Ну они же не на мотоцикле…
А нас овивает такая приятная прохлада… «Им этого не понять», – пролетает у меня в голове…
На въезде ремонт дороги, а впереди грузовик. Проскочить не успеваем, приходится немного постоять. Мимо нас пролетает какая-то белая машина, идет на обгон грузовика. Буквально через секунду оттуда выезжает Фольксваген…
– Представляю, как ему там пришлось выруливать… Потому я и не пошел на обгон.
– Да…
С одной стороны смешно, конечно, представлять, как кому-то пришлось выкручиваться, а с другой, такие маневры жутко опасны.
– Ну вот и Владимир. Я здесь пешком ходил.
– А мне аж стыдно сказать. Почти нигде в России не была. Только Москва и область. А, еще Питер.
– А я, наоборот, в Питере не был. Вернее, был, но проездом.
– Ну, я тоже один раз проездом была, а один раз именно в Питере. Вот не знаю, ехать еще раз в Питер или нет. Двоякие воспоминания…
Авиатор, как же легко с тобой болтать…
Едем по окраине Владимира. Скорость 80–90, светофоры. На Москву приличный поток. Ну и чего вам там надо, а? И вот, наконец, дорога освобождается, набираем скорость, и… Мир рухнул. Больше ничего не существует. Есть только скорость… Пассажир сливается с водителем и мотоциклом в одно целое. Другая реальность… Глаза видят все дорожные знаки. Машины становятся лишь объектами, практически безликими. В том смысле, что смотришь на них как-то отстраненно, тебе не важно, что за человек за рулем, куда едет, зачем, его просто нужно учесть в своей системе координат. Появляется сосредоточенность. Абсолютная концентрация на дороге. В голове складывается траектория. Каждый маневр абсолютно угадывается. Как будто между нами протянулась невидимая телепатическая нить. Все движения становятся синхронными. Маневры превращаются в танец, неповторимый в своей красоте. Танец под музыку мотора. В каждом повороте ощущается фантастическая гибкость и плавность движений. И абсолютное понимание всего, что делает Авиатор… Крейсерская скорость 130.
На светофоре просыпается хулиганская искорка в глазах. Мне не надо смотреть в зеркало, чтобы ее увидеть. Ох, как хочется показать язык двум молодым людям в Калине, с завистью нас рассматривающим. Ничего вы не понимаете в колбасных обрезках. Конечно, я этого не сделала. Просто прокомментировала:
– Что, завидно? Завидуйте-завидуйте.
Иногда нас обгоняют машины. Авиатор, как всегда, абсолютно спокоен. И это спокойствие передается также и мне. Вместе с пониманием того, почему он позволяет себя обогнать. Хотя где-то в глубине души горит искорка азарта. Но она управляема. Управляема пониманием. Лишь мое хулиганство мысленно нахально сообщает вслед обгоняющим машинам: «Обгоняй-обгоняй, все равно на светофоре догоним». И мысленно же показывает язык.
Ближе к Москве поток уплотняется. А мы летим. Летим, танцуя. Быстрее потока. Мы – свободны!
В Москве пробка. Просачиваемся между машин. Притом, что вариантов бывает несколько, мы выбираем траекторию одинаково. Авиатор на практике, а я мысленно. Снова хулиганю:
– Вот и стойте в своей пробке, а мы поехали. – Подумав, добавляю: – Знаю, что это, наверное, где-то жестоко, зато правда…
По городу езда уже не та. На дороге плотное движение. Теперь стало окончательно понятно, почему в эту поездку ощущения были совсем не такие, как в прошлый раз. Там, теперь уже за спиной, свобода! И бесконечное пространство!
– Тебя высадить там же, где садились?
– Лучше поближе. Вон там, у строящихся домов.
Паркуемся.
– Надо интерком отключить.
– Ну, ты и привязалась, – Авиатор распутывает шнур.
– Как привязал, так и привязалась, – улыбаюсь в ответ.
Снимаем шлемы.
– У меня такая же морда лица, как у тебя?
– Ага, вон в зеркало посмотри.
– Ничего себе!
467.5 километров полета ровным плотным слоем отразились на лице. Вытираемся, на сколько это возможно. Пришла пора прощаться.
– Ну что, давай, пока! Спишемся!
– Обязательно!
Иду к дому. Эйфории, которая была после первой прогулки, нет. На душе легкость, спокойствие и радость. И осознание всего, что произошло за эти неполные 500 км. Душа отдохнула! Жизнь продолжается!
Завтра на работе меня спросят:
– Ты что, с ума сошла? Это же опасно!
– Смотря с кем…
– Да неважно. На дороге же дураков полно.
– Это да, дураков полно…
– Что да? Если не ты, то в тебя…
А я молчу и улыбаюсь. Потому что я-то знаю. Это просто надо чувствовать. И осознавать всю ту опасность, которой меня сейчас пытаются испугать. Но объяснять ничего не хочется. Просто хорошо. Все хорошо!
А закончить я хочу фразой, которая пришла мне в голову после нашего полета:
Жизнь – это скорость, дорога – это смерть. Когда найдешь золотую середину между жизнью и смертью, тогда и научишься летать!


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Сказка...
СообщениеДобавлено: 05 мар 2010, 13:54 
Не в сети

Зарегистрирован: 22 июн 2008, 22:08
Сообщения: 491
Откуда: Москва
Вот и новая сказка... как раз к дню 8 марта... ;-) Насколько вы могущественны... Насколько это коварно.... насколько мы порой зажигаем огонь человечский......

Елена ВЛАСОВА
СКАЗКА О МЕСТИ ПОВЕЛИТЕЛЯ ЗЛА
Кто может ответить на вопрос: - "Что есть добро и что есть зло?" Не
спрашивайте об этом у воина - ибо его ответ неверен. Не спрашивайте об
этом у Матери, и она не откроет истины. Не говорите об этом ребенку - ибо
и его ответ не будет правдой. И мудрец, и девушка, и король, и мастер -
все они дадут свой ответ, но это будет их добро и их зло, и не найдут они
дороги друг к другу. Лишь один из всех мог бы сказать, что нет меж ними
разницы, но этого одного навеки поглотил мрак. А ведь верен был лишь его
ответ.
Когда закончилась победой Света великая битва, и бежала, исчезла,
рассеялась тьма, посреди глубокого, вечно холодного озера, в водах
которого не отражаются ни звезды, ни солнечный свет, на мрачном каменном
острове был заточен Повелитель Мрака. Страшной силы заклятье положили Дети
Звезд на это место, и бессилен стал Повелитель, ибо ничто, в чем была хоть
капля зла, не могло достигнуть берегов этого озера. Часто стоял он у окна
самой высокой башни своего замка, и ненависть, переполнявшая его сердце,
заставляла бурлить спокойные воды, но не мог он одолеть этого заклятья, и
не мог отомстить ни людям, ни светлым воинам, ни детям Звезд. Но однажды
рассмеялся он, и содрогнулось небо, и грянул гром, и разразилась над
озером страшная гроза, доселе невиданная в этих краях. И бушевала она
много дней, и исчезли звезды и потемнело Солнце. И в замке Светлого воина,
правившего этим краем, родилось беспокойство, но никто не мог покинуть
убежище, пока не утихли стихии. А когда все стихло, настало утро, чистое,
как капля росы в солнечном луче. И к Черному озеру поскакал отряд воинов,
чтобы узнать, что же все-таки случилось. И была послана весть Сыну Звезд,
весть о случившемся, хотя что случилось - никто еще не знал.
А отряд, подъехав к озеру, увидел, что ничего не произошло.
По-прежнему холодны были воды озера, так же, как и раньше, темнели на
острове зубцы и башни Черного замка. И воины решили объехать вокруг озера,
чтобы еще раз убедиться, что все в порядке. Отряд ехал молча, здесь было
не до шуток, не до разговоров, такое уж это было место. Вдруг ехавшие
впереди резко осадили своих коней. И скоро весь спешившийся отряд стоял на
белом, южном песке и смотрел на лежащего человека. И никто не шевелился, и
ни у кого не было сил отвести взгляда от лежавшей девушки. Она была без
сознания, но она была не просто прекрасна, было в ней что-то, что
заставило сжаться сердца стоящих, и потом снова забиться, как никогда
ранее. Слезы стояли у многих на глазах. А ведь они были воинами... Но они
никогда не видели, да и не предполагали, что человек может быть так чист и
светел.
Ее отвезли в замок Светлого воина, и среди тех, кто встречал ее, не
было ни одного человека, которого не коснулся бы ее свет.
Сама же она ничего не знала о себе, не знала, кто она, откуда. Однако
все решили, что ужас, пережитый ею в бурю, ослепил ее память. Ни у кого из
тех, кто видел ее, не проснулось ни дурной мысли, ни подозрения. Девушка
была ласкова и приветлива со всеми, всех считала хорошими и все были с ней
хороши, и знали, что хороши они. Словно живым теплом согревалась душа
того, кто был с ней рядом. Ее любили так, как не любили никого, ей верили
так, как не верили никому, не было перед ней закрытых сердец, и забыть ее
было невозможно. Да, она была великим чудом, и Повелитель Мрака, создавая
ее, видел будущее. Она была чиста от зла, поэтому и пришла в мир. Но люди
в мире... Кто среди них мог сказать о том, что он чист?.. Каждый, кто
видел ее, говорил с ней, был готов отдать жизнь за один ее взгляд. Но она
смотрела на многих, и говорила со многими, и пела, и смеялась... Так было,
и в душах людей просыпалась тьма. И этой тьмой было желание - о нет, не
причинять ей боли - а всего лишь быть рядом с ней, быть ее защитой, ее
опорой. Но никто не хотел делить это право с другими, и в сердцах людей
рождалась ненависть к тем, кто тоже видел ее... Но она не замечала этого,
она была слишком чиста, чтобы понять происходящее, а к ней шли лишь с
любовью и радостью. Но однажды увидела она, как скрестили оружие двое
друзей, и она была этому причиной. "Нет, нет, не может быть!" - рвалось
что-то в душе, но кровью были окрашены каменные плиты, и неподвижно лежал
тот, кто еще час назад смеялся и читал ей стихи. И рванулась она прочь от
замка, и мчал ее конь, не разбирая дороги, прочь от места, где возродились
зло и ненависть. Прочь, быстрее, быстрей. И когда споткнулся конь, и она
вылетела из седла, то перед тем, как совсем померкло ее сознание,
промелькнуло: "Так лучше"...
Она открыла глаза и встретила другой взгляд, и поняла, что больше ей
ничего не нужно на этом свете. И человек, осторожно поднявший ее с земли,
тоже понял, что судьба ее решена. Они ехали по дороге к замку Светлого
Воина (она забыла обо всем), но молчали. Им не нужны были слова. Вдруг
из-за поворота послышался топот копыт - кто-то мчался им навстречу. И
увидели они Светлого Воина на взмыленном коне... и он увидел их. Человек
поднял руку.
- Привет тебе, Светлый.
Тот молчал, и страшным было это молчание, и в глазах его зажглось
недоброе пламя.
- Звездный, ты был моим другом, отдай мне эту девушку.
- Что с тобой? - тот, кого называли Звездным, соскочил с коня,
осторожно и нежно снял ее и повернулся к Светлому Воину.
- Почему ты так говоришь?
Воин тоже спешился, и рука его легла на рукоять меча.
- Отдай ее мне, иначе я...
- Но мы с ней встретились, и не расстанемся больше.
- Тогда защищайся!
Сверкнула сталь и вновь все померкло перед ее глазами. Очнулась она
вечером, от холода и росы. Встала... На дороге лежали рядом два тела.
Мертвые словно обнялись. Долго простояла она над ними.


В одну темную ненастную ночь у дверей Черного замка зазвонил входной
колокол. Повелитель был изумлен, ведь уже много лет у него не было гостей,
и поспешил к дверям. Маленькая фигурка, закутанная в мокрый плащ, дрожала
от холода. Человек явно не знал, куда привела его судьба, просто у берега
стояла лодка, а в такую погоду лучше иметь крышу над головой. Повелитель
проводил гостя к большому камину, зажег свечи, вышел, чтобы принести ужин
(здесь у него не было слуг, а пугать гостя колдовством он не хотел). А
когда вернулся, то, войдя и взглянув, почувствовал, как сжалось его
сердце. Сжалось, а потом помчалось куда-то, и перехватило горло... У
камина, скинув бесформенный мокрый плед, стояла женщина и смотрела в
огонь. Придя в себя, он пригласил ее ужинать...
Вот уже почти неделю жила гостья в замке Повелителя. И спокойно было
озеро, и чисты небеса. И что-то новое звенело в его душе: про все забыв,
он мог часами смотреть, как она читает, шьет, просто глядит на огонь. Она
не говорила о своем отъезде, и он был рад этому так, как никогда ничему не
радовался. Ведь теперь больше бессилия своего, больше смерти и боли боялся
он остаться без нее. Он чувствовал и понимал, что не может расстаться с
ней, но пока она была здесь и ничто его не страшило. Он впервые был
счастлив. На восьмой день своего пребывания в замке она не вышла к
завтраку. Когда он пришел в ее покои, она лежала в кровати и была бледна.
Ужас и боль сжали душу Повелителя. Он бросился к ней.
- Что с тобой, ты больна?
- Ничего, просто немного кружится голова. Это скоро пройдет, - она
спокойно улыбнулась. Но это не прошло. Ей становилось все хуже и хуже и
все его могущество бессильно было помочь. Повелитель поседел в тот день,
когда понял, что теряет ее. Он не отходил от ее постели, он мучился
сильнее, чем она, ее мукой. Он был Повелителем Мрака, но даже он не мог
представить себе такой страшной пытки.
- Открой окно и помоги мне лечь повыше, - как-то попросила она его. -
Я хочу поговорить с тобой.
Ее губы искривила усмешка, и опять ужас коснулся всего его существа.
- Я слушаю тебя, - он распахнул окна.
Ворвавшийся ветер раздул занавеси, ласково коснулся ее волос.
Повелитель чуть не застонал, поднимая ей подушки. Она умирала и вытерпеть
это было невозможно.
- Тяжело тебе, - с какой-то спокойной насмешкой сказала она.
- Зачем ты так...
Она заговорила. Она говорила тихо, но он ловил каждое слово, каждый
вздох.
- Я долго ждала этого момента. Через три дня я умру...
Он бессильно опустился на колени и уткнулся лицом в ее постель. Он
знал, знал, но все же надеялся, надеялся неизвестно на что, на чудо,
наверное...
- Я умру, но сначала я хочу рассказать тебе, чтобы ты знал... Ты не
узнал меня, иначе никогда не впустил бы к себе. Ты меня создал, но
взглянуть на меня не посмел, и отправил в мир... - она говорила тяжело
дыша, тихо, часто прерываясь. А он молчал, окаменев, пораженный пониманием
происходящего.
- Ты бросил меня в мир, чтобы вернуть туда зло... Тебе это удалось.
Но я смогла отомстить тебе. Я приехала сюда, чтобы умереть, и чтобы ты был
со мной в моей смерти и почувствовал силу того, что создал. Что ж, мой
план удался. Я отомстила тебе за все... за человека, которого полюбила и
которого ты убил... и многих других... Да я жестока, но по твоей вине...
мой создатель. В свое время тебя не смогли убить... Но я исправлю эту
ошибку. Теперь твоя душа умрет вместе со мной.
Это были ее последние слова. В страшных мучениях умирала она. Три дня
длилась агония. Но с чем можно сравнить то, что чувствовал Повелитель? А
на четвертый день погребли воды озера в своих глубинах и остров, и замок.
Так погиб Повелитель Мрака, и был он счастлив своей смертью.


Вернуться к началу
 Профиль  
 
 Заголовок сообщения: Re: Сказка...
СообщениеДобавлено: Вчера, 16:58 
Не в сети

Зарегистрирован: 22 июн 2008, 22:08
Сообщения: 491
Откуда: Москва
Елена ВЛАСОВА
СКАЗКА О ЗВЕЗДНОМ ШУТЕ
Когда-то, в столь давние времена, что помнят о них лишь Звезды, и в
столь далеком мире, что путь к нему знает лишь свет, жили король с
королевой. Жили они в радости и согласии и мудро правили своей большой и
могучей страной (ведь если человек счастлив, он никогда и никому не
причинит зла). Подданные любили их, и мирные светлые годы, сменяя друг
друга, текли над королевством, вливаясь в бесконечную реку Времени.
В стране часты были веселые разноцветные праздники, которые были по
нраву всем, но сейчас готовилось что-то воистину грандиозное. Да и была на
то причина: королева ждала наследника.
Протрубили трубы, над дворцом взвились флаги, оповещая всех о
рождении принца. Празднество должно было начаться на следующий день, а
пока, соблюдая древнюю традицию, из дворца на белом коне вылетел
празднично одетый гонец. Он спешил в Долину Грез, где посреди Серебряного
озера лежал Остров. Люди называли Остров Призрачным, ибо не всегда и не
всем можно было увидеть его. Пустынно и тихо было в Долине (мало кто
отважился забредать сюда), лишь ласковый ветерок перебирал лепестки цветов
да рябил серебристые воды. Это было царство безмолвия и какого-то особо
чистого покоя. Гонец спешился, у берега озера его ждала лодка. И на
Призрачном Озере было пустынно, и лишь порыв ветра тронул струны
серебряных сосен, когда он, выйдя из лодки и низко поклонившись,
заговорил:
- Великая и Милостивая Покровительница! Король и Королева просят вас
прибыть во дворец, чтобы взглянуть на наследника престола и вынести свое
решение, как велит Обычай!
Еще не стихло в воздухе эхо, как гонец понял, что его слова
услышаны... Через три часа после того, как он вернулся, к парадной
лестнице Дворца подкатила карета, запряженная шестеркой серебристых
лошадей. Женщину с белыми волосами, вышедшую из кареты, встречал сам
король. Великая Волшебница, Покровительница Края, появлялась в королевском
дворце лишь в день появления на свет первого ребенка у королевской четы.
По древнему обычаю ребенка объявляли наследником лишь после того, как на
него посмотрит Великая Волшебница и даст на это свое согласие.
Вот и сейчас она прибыла во дворец, чтобы сказать свое слово. В
покоях королевы, в дивно изукрашенной резной колыбели лежал мальчик.
Волшебница нагнулась над ним и откинула покрывало. А он открыл глаза и
взглянул на нее совсем не детским взглядом ясно-зеленых глаз. Долго-долго
смотрели они друг другу в глаза, потом она повернулась к родителям, и они
увидели, как печально стало прекрасное ее лицо и поняли, что что-то
случилось. Наконец Волшебница заговорила:
- Приготовьте ваши сердца к великой боли. Этот мальчик, он не должен
был родиться здесь... Он не человеческого, он Звездного рода, рода великих
волшебников. Но родился он у людей и поэтому судьба его будет страшна.
Темна даль его жизни, но есть в ней лишь два пути: либо Мир проклянет его,
либо он проклянет Мир. Лучшим для него была бы смерть, - она тяжело
вздохнула, - но кто сможет поднять руку на ребенка... Поэтому я возьму его
с собой и воспитаю сама. И еще скажу я вам - неисчислимые беды скоро
обрушатся на ваше королевство, так что будьте готовы к ним.
Пораженные король с королевой не могли вымолвить ни слова, а
Волшебница подошла к колыбели, взяла на руки младенца и растаяла, оставив
в покоях только нежный ветерок да запах синих цветов. И вместо праздника
пришел в королевство траур.
Но прошло несколько лет, и у королевской четы вновь родился ребенок.
Их дочка не была первой, и Великую Волшебницу не звали во Дворец. И был
Праздник, и снова радость вернулась к Королю с Королевой. Девочка, похожая
на солнечный зайчик, была столь красивой и живой, что они совсем забыли о
мрачных предсказаниях.
А зря, ибо уже шел из северных земель тот, кого называли
Завоевателем, льдом, огнем и кровью расчищая себе дорогу. Ледяным мраком
вечности скрыта тайна его рождения, однако ясно было, что не простой он
человек; что с человеческой его кровью смешалась древняя, черная кровь,
ибо страшные дела творятся под покровом холодной ночи, и вечно оттуда
ползут на мир древние ужасы. Ледяным было сердце Завоевателя, ледяными
были сердца его воинов. Черный огонь порою вспыхивал в его глазах, и тогда
падали все ниц от ужаса, не находя в себе сил противиться этому взгляду.
Огнем выжигали его воины непокорных в покоряемых им странах, а вслед за
огнем приходил холод, остужавший самые горячие сердца.
И перешел Завоеватель границу Королевства, и погиб Король в одной из
первых битв, и умерла Королева в миг его смерти. Но оставил в живых
Завоеватель юную Принцессу, ибо гласило предание, что до тех пор живет
государство, пока есть на троне человек Королевской крови. А Завоеватель
верил в предания, ибо немногие из людей имеют силу пренебрегать ими.
Принцесса по-прежнему жила в королевском дворце, но дворец стал другим. Не
было там слышно музыки, смеха, песен, даже улыбки исчезли с лиц людей.
Остался лишь холод и страх. Холод и страх в залитой кровью и слезами
стране. Сам Завоеватель редко бывал в королевском дворце, но иногда
приезжал, гостил несколько дней. И тогда все вокруг словно темнело:
солнце, небо, земля, лица людей. Смертельно боялась его и Принцесса, но
скрывала свой страх. И когда он подзывал ее к себе, она шла, закусив губу
и сжав руки. И стояла перед ним, не в силах поднять на него свои
бездонно-синие глаза. А он смотрел на нее, потом усмехался и говорил:
- Ну хорошо, иди.
Покровительница Края покинула свои владения. Долину Грез сжег
Завоеватель, Серебряное Озеро затянулось ряской, и вода в нем стала мутная
и скользкая. Призрачный же Остров исчез однажды, растаяв вместе с утренним
туманом. Ночи в королевстве стали длиннее и холоднее. Исчезли даже
птицы...
Однажды Завоеватель с большим отрядом остановился на ночь в какой-то
глухой деревушке. Утром же, когда он снова собрался продолжить путь, он
узнал, что заболел его конь. Страшен был его гнев, и собрал он на
деревенской площади всех живущих здесь.
- Если через час виновного в болезни моего коня не приведут ко мне, я
прикажу связать всех, запереть в домах и выжечь здесь все, - он говорил
тихо, но слышали его все, и все стояли, опустив головы. - Если же вы
отдадите мне его, то сожгут лишь его и его семью, а всех остальных ждет
легкая смерть.
Никто из стоящих не поднимал глаз, и все понимали, что будет так, как
он сказал. И не было надежды...
Вдруг из задних рядов на площадь протиснулся человек. Это был
худощавый светловолосый юноша в дорожной одежде и без оружия. Сразу было
видно, что он нездешний. Не поднимая головы, он тихо сказал:
- Прости, что смею обратиться к тебе, но не лучше ли будет, Великий,
если я вылечу твоего коня? Какая тебе польза от мертвой деревни, если он
умрет?
- А ты сможешь это сделать?
- Смогу, - голос юноши звучал спокойно.
- Ну что ж, тогда сам попросишь у меня награды, - Завоеватель кивнул
двум своим воинам:
- Отведите его к коню. И горе тебе, если ты не выполнишь обещания!
Прошло три часа, и юноша подвел совершенно здорового коня к шатру
Завоевателя.
- И какой же награды ты просишь?
- Пощади жителей этой деревни.
Завоеватель расхохотался, он смеялся долго и весело, как не смеялся
уже давно, и страшен был его смех. Юноша стоял, опустив голову, и ждал.
- Ты развеселил меня. Признаюсь, я ждал всего чего угодно, но только
не этого. Давненько я так не смеялся. Обещание я сдержу, и подарю тебе их
жизни. Но тебя не отпущу. Ты странный человечек. Я отвезу тебя во дворец и
сделаю королевским шутом. Это хорошая должность для оборванца, да и
принцесса повеселится.
И он опять рассмеялся, глядя на понурую фигурку с опущенной головой.
Так появился в королевском дворце Шут, которого Завоеватель привез
Принцессе. Он недолго грустил. Он стал весел и насмешлив, он принял свое
положение. И во дворец хоть немного, но вернулись улыбки. А Принцесса
просто подружилась с ним. Она доверяла ему все свои секреты. Она говорила
и о своем страхе, и о своей ненависти, и о своей тайне. Да, у нее была
своя тайна. Уже три месяца она, уезжая на прогулки, гнала коня к далеким
горам. Там жил народ, не входивший в королевство. Люди гор, чья кровь
смешалась с кровью горных духов, были свободным народом, доступ в их горы
был закрыт, и даже Завоеватель не смог сломить их сразу. Он готовился, но
и сейчас не был уверен в успехе. А Принцесса ехала к горам, и навстречу ей
мчался молодой воин, предводитель войска горного народа. Они встречались
так часто, как могли, а Шут хранил тайну, оберегая их любовь.
Но однажды, как всегда неожиданно, приехал в королевский дворец
Завоеватель. И как всегда позвал к себе Принцессу. И как всегда смотрел на
нее. Но сейчас она вспомнила воина - и подняла глаза. Их взгляды
встретились на миг, но...
В следующий раз, когда она поехала на свидание, за ней следили. Воин
был схвачен и брошен в подземелье. Гонец повез известие о поимке врага, а
Принцесса растерянно плакала. Она не знала, что ей делать. Потом бросилась
искать своего друга:
- Ну придумай что-нибудь, помоги, не может быть, чтобы ничего нельзя
сделать! Я тебя очень прошу... - слезы текли по ее лицу, а она не видела
этого.
Печально улыбнулся шут:
- А ты сама? Ведь ты можешь приказать выпустить его.
- Я... - она замолчала вдруг, а потом побледнела. - Я не могу, он
будет смотреть на меня... Нет, не могу...
Принцесса опустила глаза и вышла из комнаты. У самого порога он
остановил ее:
- Постой. Дай мне Королевский Перстень. А потом иди к себе и не
бойся. Не плачь, девочка, - он погладил ее по голове, и это был жест
равного и старшего.
Она сняла Перстень и протянула ему. И лишь сидя в своих покоях,
подумала - зачем он ему? Перстень не имел силы не в королевских руках...
Но она сидела в комнате и молчала.
А шут написал приказ, поставил королевскую печать и пошел к пленнику.
Его пропустили. Завоевателя еще не было, а приказам Принцессы нужно было
подчиняться... Долго смотрел молодой Воин на Шута, когда тот по приказу
Принцессы освободил его. А Шут улыбнулся и сказал:
- Спускайтесь с гор. Когда не будет Завоевателя, его войска станут
обычными войсками.
- А его не будет?
- Не будет.
- А как же она?
- Я позабочусь о ней.
- Ты смеешься?
- Нет.
- Я тебе верю.
И всадник на вороном коне растаял в сумерках.
Потом Шут поднялся в покои Принцессы.
- Ну вот, он свободен.
- Как ты...
- Просто, - усмехнулся он, - но тебе надо уйти отсюда, скоро приедет
Завоеватель. Пойди в сад, там тебя не будут искать.
- А ты?
- А я заменю ему тебя...


Единственным препятствием на пути Завоевателя в этом Мире были Горы.
Горные воины не падали на колени перед ним, они сражались. Сражались, как
никто в этом Мире. И теперь, когда была возможность уничтожить их, когда в
его руках был их предводитель, она его отпустила. Она умрет, но она будет
умирать долго, она будет мечтать о смерти. Черны как ночь были мысли
Завоевателя, когда он шел к покоям Принцессы. От одного удара распахнулась
дверь. Но ее здесь не было, здесь был ее Шут.
- Убирайся, щенок.
- Подожди, куда ты торопишься? Тебе уже некуда спешить. - Голос шута
был спокоен и насмешлив.
В руках он держал меч и смотрел сейчас прямо на Завоевателя. Черным
огнем вспыхнули глаза того, когда он услышал эти слова. Он медленно
обернулся и взглянул в глаза Шуту. Зеленые Звезды и Черное Пламя.
Завоеватель выхватил меч. Тот, кто стоял перед ним, был Звездного рода, и
кто-то из них должен был умереть в поединке.
И был бой...
И был убит Завоеватель...
И уже мчался к королевскому дворцу отряд горных воинов во главе со
своим Предводителем.


А Шут сидел на берегу Серебряного Озера. Он был изранен и измучен, и
не было больше сил что-нибудь делать.
- Держись, мой мальчик, - нежные прохладные пальцы коснулись его лба.
Женщина в дорожной одежде стояла за его спиной... и волшебно вдруг
преобразилась и некогда сожженная Долина Грез, и Серебряное Озеро, посреди
которого вновь высился Призрачный Остров.
- Держись. Так будет всегда, всегда о тебе будут забывать...
- Я был ее шутом...
- Твоя Королевская Кровь не терпит этого? - улыбнулась Волшебница.
- Да нет, ведь я все сделал верно?
- Все. Ты не ошибся. Ты и дальше не будешь ошибаться.
Боль уходила, уходила усталость, оставалось лишь тоскливое
одиночество, да сознание исполненного долга. Он поднял голову. Светало, и
на воды Серебряного Озера легла Светлая Дорога. Дорога, которой


Вернуться к началу
 Профиль  
 
Показать сообщения за:  Поле сортировки  
Начать новую тему Ответить на тему  [ Сообщений: 18 ]  На страницу Пред.  1, 2

Часовой пояс: UTC + 3 часа [ Летнее время ]


Кто сейчас на конференции

Сейчас этот форум просматривают: нет зарегистрированных пользователей и гости: 1


Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете добавлять вложения

Найти:
Перейти:  
cron
Powered by phpBB © 2000, 2002, 2005, 2007 phpBB Group
Русская поддержка phpBB